Сложно выкроить хотя
бы полчаса на интервью в плотном рабочем графике полковника милиции Фатимы
Юбуровной Насиза. Следователь следственной службы МВД Насиза Ф. в настоящее
время работает в нескольких рабочих группах по разработке важных инструкций для
сотрудников правоохранительных органов, проводит плановую проверку 48 РОВД
Кыргызстана на предмет хранения оружия и одновременно является женой и мамой
большого семейства, где растут четверо детей.
- Как все это успеть и остаться женственной? – с этого вопроса мы и начинаем наш разговор.
- Мне очень помогли психологические тренинги, которые я прошла в рамках проекта УНП ООН по работе с женщинами-милиционерами. Конечно, я и до этого старалась все успеть, но иногда было сложно сохранять порядок в голове и жизни. Все-таки четверо детей, все разного возраста, с разными характерами. Благодаря тренингам у меня словно перезагрузка произошла, я стала чувствовать себя более уверенно, мне удалось систематизировать свою жизнь, четко разграничить и внести ясность в отношения. Эту программу разрабатывал психолог, и она оказалась очень полезной не только в работе и карьере, но и для семьи, осознания своей роли.
- Почему Вы выбрали эту профессию?
- В органах внутренних дел уже 18 лет. Пошла в эту профессию осознанно, после окончания юрфака КГНУ. Выбрала работу следователя после второй ознакомительной практики в ОВД Свердловского района. Конечно, была и юношеская романтика, когда зачитывалась “Записками о Шерлоке Холмсе”. Был момент доказать себе и родным, что я смогу работать в милиции. Родители и вся родня были против. Но я для себя решила стать милиционером, посчитала, что я должна пройти через эти трудности, что смогу их преодолеть. Я себя испытывавала.
- Свое первое ракрытое дело помните?
- Конечно, помню, дело про несовершеннолетнего мошенника. Один юноша продал свой аудиоплеер, деньги потратил, а родителям сказал, что у него украл его знакомый мальчик, с которым он поссорился. Родители написали заявление, знакомого привлекли к уголовной ответственности. Я вышла на всех свидетелей, досконально всех опросила, сопоставила данные и пришла к выводу, что заявитель лжет. Сейчас я анализирую ситуацию и прихожу к выводу, что ни у кого из моих знакомых следователей не было дела о даче ложных показаний. Уголовное дело возбудили в отношении ушлого паренька, а уголовное преследование в отношении его знакомого, которого он оговорил, прекратили.
- А есть дело, которое Вы не смогли раскрыть и сожалеете до сих пор?
- К сожалению, таких дел очень много. Когда я пришла в милицию работать, мне было психологически тяжело, были моменты, когда я спать не могла, так как видела, что наши действия или бездействия влияют на судьбы людей. Эмоционально переживала каждое расследование, пропускала все через себя. Даже когда преступление раскрыто, особенно по убийствам, понимаешь, что человека уже не вернешь. А ты целый месяц общаешься с потерпевшими, окунаешься в их жизнь, практически становишься им родным человеком. И в какой-то момент не могла себя успокоить, даже готова была бросить работу. Пришлось разбираться в самой себе. И вывела для себя такое правило, что нужно делать все от тебя зависящее, чтобы потом спать спокойно. А еще всегда надо говорить правду, если с чем-то не согласна, высказывать открыто, никогда не бояться говорить и начальству, и коллективу, всем, кому нужно. В результате оказалось, что так легче и эффективнее.
- Что Вас удержало в милиции?
- Первые пять лет шла упорно к вершине, осваивала все хитрости профессии. А потом меня пиргласили в Главное следственное управление МВД, и там я уже поняла, куда расти и развиваться дальше. Моя принципиальность в работе тут очень пригодилась, поэтому меня начали активно включать в различные комиссии. На одной из проверок по Центральному аппарату выяснилось, что в стране нет инструкции по хранению и учету вещественных доказательств. Причем такой инструкции нет ни у одной правоохранительной структуры: ни у милиции, ни у Финпола, ни у ГКНБ. Меня назначили председателем рабочей группы по созданию этого документа. Чтобы разработать эту инструкцию, мы подняли всю документацию, изучили все проблемы - от РОВД до служб Центрального аппарата, выяснили, какие бывают трудности. Вещдоки бывают разные – это и деньги, и нарокотики, и какие-то документы, для каждого вида мы определили конкретный порядок. Поскольку я разработала инструкции, то сама же и обучаю, объясняю инспекторам Финансово-хозяйстенного управления, как правильно построить работу по вещдокам, как делать инвентаризацию, организовать уничтожение и т.д.
- Это не единственная рабочая группа, в которой Вы участвуете?
- Нет, не единственная. В ноябре прошлого года я приняла участие в конференции, которую проводила Ассоциация женщин-судей. Судьи обсуждали практику рассмотрения уголовных дел по фактам насилия, совершенным в отношении несовершеннолетних. Они исследовали все уголовные дела от начала следствия до суда, в которых жертвами преступлений были дети. И очень много нареканий прозвучало в адрес следствия и рекомендаций.
- Какие именно?
- В частности, мы, следователи, практически не учитываем психологическое состояние жертвы, общаемся, как со взрослыми потерпевшими. Нацеливая работу на доказывание вины подозреваемого, мы практически забываем, а что же во время проведения следственных действий ощущает жертва. Согласно проведенному мониторингу, в ОВД республики нет специально отведенного кабинета для допроса несовершеннолетних, обеспечивающего комфорт. Порой один кабинет занимают два, иногда и три следователя. Малолетняя жертва насилия допрашивается в кабинете в присутствии посторонних лиц, которые в это же время допрашиваются вторым следователем занимающим кабинет, что нарушает условие конфиденциальности. А иногда следственные действия проводятся с жертвой насилия в то время, когда в коридоре своей очереди за дверью ожидает преступник и его родственники, оказывая на нее психологическое давление. Поэтому рекомендовано создать во всех ОВД отдельные кабинеты для допроса малолетних жертв насилия. Еще один важный момент, чтобы допросы записывались на видео, чтобы по нескольку раз при смене следователя не допрашивать жертву, не причинять ей дополнительные страдания. Выслушав все эти нарекания и рекомендации, я взяла слово и отметила, что никто не создавал условий, чтобы этих проблем не было. Это не значит, что следователи плохо работают. Я подчеркнула, что впервые об этом идет речь, и согласна, что отмеченные в исследовании проблемы существуют и нам нужно приложить совместные усилия, чтобы их исправить. На этой конференции как раз присутствовали работники НПО, в частности Лариса Илибезова, председатель правления ОФ «Центр исследования демократических процессов». Позднее она предложила разработать инструкцию о порядке и методах допроса малолетних лиц, пострадваших от насилия. В настоящее время я являюсь членом рабосей группы по разработке этой инструкции.
- Что нужно изменить в следствии?
- Тактику ведения следствия особо менять не нужно, нам надо сконцентрироваться на проведении допроса несовершеннолетних жертв. И вести допрос при консультационной помощи психологов. К примеру, детям до пяти лет нужно задавть одни вопросы, детям старше пяти - другие. Нам нужна от ребенка информация о преступлении, и мы должны ее получить, не причинив ему вреда. Сейчас работает рабочая группа, мы знакомимся с условиями в РОВД, чтобы оборудовать специальные кабинеты для рассмотрения таких преступлений, совершенных в отношении несовершеннолетних, а также преступлений, совершенных самими несовершеннолетними. Мы предлагаем, чтобы расследовали такие дела одни и те же следователи, и желательно женщины.
- Почему подобные преступления должны расследовать именно женщины? Нет ли в этом гендерного неравенства?
- Это обосновано тем, что женщина в первую очередь мать. Даже если женщина-следователь не имеет детей, в ней есть женское начало. Во-вторых, насильники, как правило, мужчины, и если расследованием такого дела будет заниматься мужчина, то ребенок будет неуверенно себя чувствовать, может закрыться и не отвечать на вопросы. Общепризнанно, что более открыто дети ведут себя с женщинами-следователями и это отметили в своем отчете Ассоциация женщин-судей, одним из авторов которого явилась Илибезова Л. И судьи, и председатели судов просили, чтобы не только следствие вели женщины, но и дела рассматаривали женщины-судьи. И все судьи согласились с этим.
- Какая должна быть лексика при работе с несовершеннолетними?
- Следователь должен перестраиваться в работе с несовершеннолетними, избегать канцеляризмов, казенщины. Например, неправильно будет сказать ребенку: “Расскажи об обстоятельствах дела, произошедших тогда-то...”. Ребенок может не понять такого вопроса. Для этого нужно специально готовить следователей. Я себя вспоминаю на заре своей карьеры, я тоже такие вопросы задавала и даже не задумывалась, что надо по-другому построить допрос. Нас и учили вести допрос по старым делам, куратор-следователь дает тебе подобное дело и говорит: “Читай и учись”. Поэтому я тоже поначалу задавала такие вопросы.
А еще для ребенка важно создать безопасную атмосферу. У нас что происходит? В РОВД крик, шум, в коридоре стоит сам насильник. Ребенка допрашивают, а он уже увидел преступника, и его трясет от страха, ему дополнительный стресс, он не то что со следователем, с родными общаться не хочет. И таких моментов десятки, это и жесты, голос, интонации. Главная проблема в том, что до сих пор не обучали сотрудников милиции тому, как вести такие специфические дела, с учетом психологических моментов.
- Когда следователи начнут работать по Вашей инструкции?
- Она пока на стадии разработки, надеюсь, в сентябре закончим. Мы планируем обучить по одному следователю из каждого РОВД работе по инструкции. В ходе этих тренингов я выполню и роль наставника тому, чему учили нас на тренингах УНП ООН.
- Не могу не спросить Вас о том, как мужчины относятся к Вашей карьере, есть ли зависть?
- Честно говоря, я никогда не ощущала зависти. Наоборот, всегда чувствую поддержку. Я открытый человек. Если мне что-то не нравится, всегда свое мнение выскажу. И несмотря на это, у меня все равно хорошие отношения с коллегами.
- Нужны ли женщины в милиции?
- Когда женщина присутствует в коллективе, мужчины дисциплинируются. Даже мои коллеги говорят: “В твоем присутствии мы подтягиваемся, потому что видим, что ты можешь приходить рано на работу, так же, как и мы, допоздна работаешь, успеваешь хорошо справляться с обязанностями жены и матери. И это нас подстегивает”.
Интервью вела Лейла Саралаева
Фото Вячеслава Оселедко