Село Октябрьское находится на расстоянии 17 километров от города Джалал-Абада. Аккуратные красивые административные здания, местный родильный дом, современная школа, застекленная металлопластиковыми окнами. Вдоль широких улиц растут деревья. Ощущение, словно это город, а не село. Здесь находится учреждение для совершеннолетних лиц с ограниченными возможностями здоровья (ЛОВЗ) и одиноких престарелых людей.
Из высоких светлых ворот дома для ЛОВЗ и престарелых выходит группа школьников-старшеклассников. Ребята провели концерт для постояльцев. На территории чистые тротуары, скамейки для отдыха, аккуратно подстриженная живая изгородь. Ко мне подошел высокий старик, протянул руку для приветствия и спросил: «Девушка, у вас есть фотоаппарат?» Глядя в его мутноватые голубые глаза, удивленно ответила: «Да». Он продолжил: «Сфотографируйте вот это, очень красиво» - и показал рукой на искусственную клумбу с яркими цветами из синтетических материалов. Старик пошел дальше по тротуару, вдоль которого стояли такие клумбы, а между ними в автомобильных покрышках отцветали цветы, оставляя свою красоту и силу в прошлом: огненно-оранжевые тагетесы, красные сальвии.
Добротные здания, построенные при Советском Союзе, в полутемных коридорах холодно, из-за закрытых дверей пробивались звуки разговоров. Телевизор где-то бубнил, диктор монотонно рассказывал о последних новостях, которые происходили там, за забором. А здесь иное течение жизни, с острым запахом знакомого антисептика.
Периодически здесь тоже происходят события. Например, сегодня школьники давали концерт для стариков и ЛОВЗ. Иногда приезжают спонсоры и дарят подарки, обычно по праздникам: Новый год, День пожилых, День защиты инвалидов, День Победы… Иногда сами постояльцы устраивают концерты, поют, кто может танцевать – танцует. Одним из самых важных событий является чья-то свадьба. Здесь уже несколько семейных пар. Им выделяют отдельную комнату, оснащенную мебелью, к таким парам водят журналистов. Обычно женщина ухаживает за мужем настолько, насколько сама в состоянии. Мы познакомились с одной из таких пар.
Больше половины небольшой комнаты занимает кровать, на которой под одеялами лежит престарелый мужчина. Рядом с ним на коленях сидит миниатюрная женщина. Восемь лет они муж и жена.
Нишанбу Козобаевой 66 лет, она передвигается в коляске, мужу Абдилле Абдразакову 65 лет. Нишанбу родом из села Кызыл-Суу, Арстанбапа. В семье их было четверо: три сестры и один брат. Родителей уже давно нет в живых. Женщина жила периодически то у одних, то у других родственников. У каждого своя жизнь, поэтому родственница-инвалид с крохотной пенсией никому не нужна: «Я жила у сестры в Базар-Коргонском районе, но у нее большая семья, три сына, я стала лишней. 12 лет назад привезли меня сюда. Здесь мне лучше, есть уход, кормят 4 раза. Я люблю манты и оромо, если есть деньги, можно заказать, нам привезут. Я получаю 1500 сомов пособия. У меня ноги больные, а здесь нас лечат».
С неподдельной детской радостью Нишанбу суетится вокруг своего шкафа, запертого на замок, она очень хочет показать нам свое творчество. Заливисто смеется, раскладывая цветные веревки с узелками, из которых она что-то мастерит. Тут же достает неоконченное вязание – очередной носок и принимается перекидывать петли, продолжая общаться.
Мастерица много вяжет, потом дарит изделия другим постояльцам или медсестрам. Медсестра Роза Суйунбаева измеряет давление Абдилле. «Все в норме», - спокойно заключает медсестра. Абдилла постоянно лежит, говорит с трудом. Он жил с родителями в селе Шоро-Башат Узгенского района Ошской области. В 2006 году скончался отец, и его привезли сюда. В прошлом году скончалась мать. Здесь он не одинок, рядом шустрая и веселая заботливая жена Нишанбу.
Здесь живут и молодые пациенты. Мадине 25 лет, она родом из Таш-Кумыра, где жила с бабушкой, а после ее смерти поселилась здесь. «Мама не захотела за мной смотреть, она пьет, мне с ней было плохо», - старательно выговаривая слова, рассказывает светловолосая Мадина. Добрая и отзывчивая, она помогает престарелым, здесь же нашла свое счастье – мужа по имени Нур. «Я помогаю ему гулять по улице. Я люблю его больше всех, он – мой свет».
В комнату вошла женщина, спросив ее имя, я уточнила, не обращалась ли она за юридической помощью в Оше к адвокатам одной правозащитной организации? Оказалось, это именно она – Мавлюда Ботобаева, о которой я когда-то писала. Мы обнялись с ней, как старые знакомые.
История 55-летней Мавлюды Ботобаевой полна трагедий. Она инвалид третьей группы по зрению. Каждый шаг делает с осторожностью, держась за стены. Когда-то у нее была полноценная семья: муж Махмуд, трое детей и внуки. Они жили в Оше на улице Маджиримтал возле реки Ак-Буура. Во время трагических событий 2010 года к ним в дом ворвались неизвестные люди в масках и насильно вытащили ее мужа на улицу. «Когда меня тоже вывели, я оглянулась и увидела, что мой муж лежит на земле, и у него разбита голова», – рассказывает женщина. Она подошла к нему и попыталась помочь ему подняться, но ее ударили ногой в живот, женщина присела на землю. К ней подошли соседки и увели ее в другой дом. Больше она не видела своего мужа. Соседи прятали Мавлюду в своих домах, потом смогли вывезти в больницу на операцию. Через 4 дня дочь нашла ее и забрала к себе в город Узген. В те дни их дом в Оше был разграблен. Потом она узнала, что сосед опознал по фотографии тело ее мужа Махмуда, но самого тела так и не нашли.
После тех событий она получил компенсацию в размере 100 000 сомов, которую потратила на строительство дома дочери в Узгене. Там она прожила полгода, получила прописку, но отношения с дочерью не сложились. Женщина ушла из дома, жила то у одних, то у других знакомых.
Мавлюда обратилась к правозащитникам, чтобы ей помогли собрать документы, чтобы ее мужа признали погибшим в событиях, и ей выплатили компенсацию в размере одного миллиона сомов. Сбор справок, хождения по кабинетам не дали результата, ее имя так и не было внесено в список тех, кому полагались миллионные компенсации.
Сейчас дети Мавлюды находятся в России и, по ее словам, высылают ей деньги. Но они не видят, в каком она состоянии, нуждается ли в чем-либо еще, ведь с каждым днем зрение женщины все слабее и слабее. У нее сложный характер, она с трудом налаживает отношения в учреждении, поэтому пока ни одна соседка по комнате долго не задержалась рядом с Мавлюдой. В укромном месте она хранит бумажку, на которой крупным почерком написаны номера телефонов близких ей людей. Иногда просит знакомых набрать номер ее сына, чтобы хотя бы услышать его голос. А слышит ли он свою мать?
66-летняя Ырысбу Жумашева стирала вещи в тазике, рядом лежало хозяйственное мыло. Ей помогала добросердечная Мадина. Родом Ырысбу из Кочкор-Аты, работала техничкой в школе, на поле собирала листья табака. Была замужем, но из-за заболевания суставов не смогла родить. «Родственники есть, но за мной тяжело ухаживать, у меня зрение плохое», - словно оправдывается женщина и поспешно добавляет: «Они меня навещают, или я могу к ним поехать, если самочувствие хорошее». Скучает ли она по родному селу? «Не скучаю, я там была одна. А здесь есть с кем общаться. Здесь я получаю лечение, стоит только позвонить медсестре по телефону, сразу придут и сделают укол. Здесь есть баня, физиокабинет, нам делают массаж, даже спортзал есть. Еда нравится, кормят 4 раза. Каждый месяц получаю пенсию 3000 сомов. У нас часть пенсии удерживают на лекарства».
Полное название учреждения – Сузакское социальное стационарное учреждение общего типа для пожилых и лиц с ограниченными возможностями здоровья. Директор Майрам Узакбаева рассказала, что сюда привозят людей со всего южного региона. Сейчас здесь 90 человек, 52 мужчины и 38 женщин. Они принимают людей по показаниям: ЛОВЗ с 18 лет первой и второй группы инвалидности с достаточным умственным развитием. Немало примеров, когда престарелых родителей привозят их дети.
Государство выделят 100 сомов на питание на одного человека в день и 12 сомов на лекарства. Постояльцы получают базовую часть пенсии, а страховая остается у государства, так как они находятся в бюджетном учреждении на содержании государства.
Сахира Назарова
фото автора