Интервью с драматургом Маром Байджиевым в нашей газете вызвало живейший отклик у читателей. К обсуждению темы родового деления в Кыргызстане присоединился старший преподаватель кафедры конституционного права ЮИ КНУ Азамат Борончиев, который поделился своим видением проблемы.
- Почему вопрос сегодня встал так остро, как вы думаете?
Как говорится «Осторожно, история!».
- Тема-то была актуальна всегда, во всяком случае, вопрос стоит ребром почти сто лет. Еще в Советском Союзе эта тема поднималась, но вполголоса, было принято считать, что родовое деление – пережиток прошлого. Однако неофициально положение вещей сохранялось. К сожалению, нашу историю переписывали не единожды, и каждая новая формация навязывает нам свою версию.
При Союзе принадлежность к роду называли, но какой статус имела семья, не говорили. Потом все начали искать свои корни, вопрос этот историки, деятели науки и государство в целом оставили бесконтрольным. У кого были финансы – заказывали исследования. К концу 90-х в стране не осталось простых кыргызов, все вокруг – потомки биев и манапов. Куда отпрыски обычных кыргызов делись – прямо загадка какая-то. То есть, история опять была переписана, на сей раз из желания людей как-то подчеркнуть свой статус, набить себе цену.
- По-моему, это забавно, не более…
- Забавно? А книги-то, проплаченные и не совсем достоверные исследования, остаются! По ним дети получают представление об истории сверх школьной программы, их используют в качестве аргумента в спорах на самых разных уровнях.
На сегодняшний день появляются архивные материалы, настоящие, не наукообразные, а научные исследования. Тот же Абрамзон целиком – при Союзе этого автора публиковали с такими купюрами, что почти ничего не оставалось. Но процесс уже зашел достаточно далеко, к сожалению.
В школах стали спрашивать у малышей их 7 колен. Это недопустимо, на мой взгляд. Способствует мифологизации истории, и вот такая недостоверность, как раз, может сеять рознь!
- Как быть?
- Этот вопрос пора брать под контроль, именно государству. Изучать его, с самым пристальным вниманием. На ближайшие годы право публичного обсуждения оставить исключительно в сфере науки.
- Вы считаете, что люди науки и государство должны больше внимания уделить теме межродового деления в стране?
-Хотелось бы, чтобы этот вопрос продвигали не в виде продукта культуры, а с правовой точки зрения. Во всех культурах, у всех стран есть понятие «источники права». Что является этими источниками: традиции и обычаи. Это тысячелетняя история человечества дает нам однозначный ответ об источниках права. Обычаи, традиции, религиозные взгляды – вот тот родник, откуда проистекает ЗАКОН.
Почему в Европе люди соблюдают законы на много лучше, чем на постсоветском пространстве? В первую очередь – страх перед наказанием. А во вторую – немаловажный момент – действующие законы проистекают из обычаев их предков. Это органичная правовая система, которая соответствует менталитету народов, не противоречит тому, что люди впитывают в семье, соответственно, это рабочая, жизнеспособная модель.
А с кыргызами что случилось? Из феодального строя, мы попали в новейшую социалистическую правовую систему. Нам объяснили – все, что было до 1917 года, неправильно. И мы закрыли свои источники права. Возможно, на тот момент у большевиков не было другого выхода – исторически. Нельзя отрицать положительный результат советского периода. Мы воспитали поколение интеллигенции. Ученые, летчики, писатели с мировым именем – это все появилось у кыргызов именно при Советской власти, нелепо это отрицать. Однако развалилась и социалистическая система. Нам снова навязали другую правовую систему, на сей раз принцип разделения властей.
Что такое разделение властей? Это история, кровь и пот, путь европейских народов.
Работает это у нас? Бесконечные реформы конституции с середины 90-х завели общество в состояния необходимого оппортунизма, который порождая безнаказанность приближает нас к клептократии, митинги и шествия как единственный способ решения любых вопросов признак профанации государственности. Последняя реформа конституции так же не решила все эти проблемы. Более того как сказал Президент «есть мины в конституции», которые по моему мнению возникли по причине того, что очередное Конституционное Совещание работало под пристальным вниманием общественности в условиях напряженности.
В результате наша конституция предложила «все для всех, все могут быть всем», т.е. не обеспечен сдерживающий фактор для партий желающих участвовать в выборах, а 29 партий на выборах породило растерянность среди избирателей.
- Что бы стало работать в наших условиях, на ваш взгляд? Назад – это в нашем случае куда?
- Надо было обратить внимание на источники, нужно понять и принять, что на самом деле было в нашей истории.
Когда первый Президент объявил, что Кыргызстан – наш общий дом, было мнение что не все так гладко, на проблемы нельзя закрывать глаза. А после его бегства, мы сразу почувствовали, как неладно в этом «общем доме» и были вынуждены ввести уголовную ответственность за межрегиональную вражду.
Теперь, чтобы упредить дальнейшее размежевание общества, чтобы создать сдерживающий фактор, нужно ввести ответственность за межродовую вражду.
- Вы предлагаете еще раз пересмотреть правовую систему, по которой живет страна?
- Смысл есть не то что пересматривать правовую систему. Обычаи не могут сами собой стать законами. Наши источники права целесообразно поэтапно преобразовывать через имеющуюся законодательную базу. Нужно чтить обычаи предков, это будет ответственность не только перед законом, но и перед историей. В этом я прежде всего вижу идеологическую основу. Для начала это может быть, орган, на общественных началах, где должны быть представители всех национальностей и кыргызских родов, тем самым реализовать первый этап.
- Что может сделать его жизнеспособным?
- То что члены этого органа избранные соответственно к примеру Ассамблеей народов и кыргызских родов будут представлять конкретную группу людей и в случаи безвластия им не нужно бежать из страны. Такой орган мог бы быть регулятором преемственности власти, который также не предусмотрен законодательством нашей страны. Более того, прецедент безвластия был создан 2005г., а в 2010г. традиция безвластия, что свидетельствует о том, что никто не за что не несет ответственность. Подобное сильно бьет по правосознанию общества и правовой культуре, общество периодически пребывает в состоянии ожидания безвластия. Надеюсь, в предстоящей реформе Конституции будет предусмотрена детализация преемственности власти в кризисных ситуациях и будут принимать участие в разработке дополнений и изменений исключительно специалисты основных отраслей права.
- А сейчас этим кто занимается?
- Я не собираюсь никого обвинять в некомпетентности. Но посмотрите, что у нас получается? На реформу Конституции влияют в основном политики, общественные деятели. Это выглядит примерно так – если бы при постройке дома, архитекторов прогнали, а проект поручили бы бывшим руководителям строительства и чиновникам вместе с рабочими-крановщиками, штукатурщиками. И еще паре артистов. В своем деле у них есть опыт и, возможно, даже высокий профессионализм, но накормить рабочих на участке и создать проект дома – разные вещи. Мы полностью упустили из виду этот факт.
- У нас мораторий на реформу Конституции, не так ли?
- Никто не предлагает нарушать закон и отменять мораторий. Но быть готовыми мы обязаны.
-Что именно беспокоит Вас в Конституции?
Беспокойств много, но я скажу пожалуй на мой взгляд о самом безобидном. У меня всегда претензии к названию парламента нашей страны. Мы используем кыргызское словосочетание в русской грамматике как Жогорку Кенеш Кыргызской Республики (Верховный Совет), далее как местные кенеши, айыльные и городские кенеши. В то же время Верховный Суд Кыргызской Республики мы не называем Жогорку Сот Кыргызской Республики, где соблюдаем грамматику государственного и официального языков и учитывая что термин «Сот» заимствован с русского «Суд». В связи с этим необходимо дать название законодательному органу или называть его Парламентом, либо соблюдать грамматику кыргызского и русского языков и не бояться уже термина совет.
Кстати, в кыргызском языке термин «бийлик» дословно переводится на русский как судебная пошлина, если подойти вплотную к источникам. А бий – судья. О чем это говорит? Это говорит о том, что справедливая, основанная на беспрекословном верховенстве закона власть – как раз традиция для кыргызов. И все нынешние неприятности – не от пережитков прошлого, а от попрания традиций и внедрения несвойственных нам форм управления обществом…
Записала Светлана Бегунова