Впечатления от Китая начались у меня уже в самолете. Впервые во время посадки решилась приблизить нос к иллюминатору, вместо того, чтобы дрожать, вцепившись в подлокотники. И тут же забыла о том, как я боюсь летать. Под крылом – огни. Не просто так, а от горизонта до горизонта. На все четыре стороны. По всей поверхности земли.
«Это что, Пекин такой огромный?», - пищу себе под нос тонким от удивления голосом. «Это же Китай. Тут не очень много незаселенных участков», - отвечает сосед. И я в который раз про себя сетую, что медленно соображаю, когда надо применить на практике свое знание политической географии. Самолет снижается, становится видно, что под брюхом у него – обжитое пространство. Оно пересечено трассами, перечеркнуто водными артериями, расцвечено дикой иллюминацией, и оно надвигается, как непобедимая армада.
Унесенные смогом
Китай, как известно нам из учебников, густонаселен и неоднороден. Насчет «неоднороден» - тоже чистая правда, как и по поводу громадной численности населения. Быт, архитектура и менталитет в разных регионах отличаются сильнее, чем Европа от Африки.
Пекин (правильно, кстати, говорить «Бэйцзин») – это символ порядка, «Северная столица», мультикультурный китайских котел, в котором воедино сплавлены Восток и Запад, Север и Юг. Некоторые энциклопедии настаивают, что это самый прямоугольный город Земли. Поровнее Берлина будет. Здесь живет более 20 миллионов человек (примерно в 3-4 раза больше, чем во всем Кыргызстане).
С мыслями об исключительном месте Китая в мировой истории и современной геополитике я и высаживалась из самолета. Правда, была еще одна мысль – о сигарете. С курением в Пекине свободно. Курите, что называется, на здоровье. Только мусор не разбрасывайте, Пекин – город весьма чистый.
Теплый и очень влажный пекинский воздух, слегка припахивающий какой-то тиной, влился в легкие не без усилия. Первый час казалось, что еще немного – и понадобится кислородная маска, до того трудно дышать. А потом я перестала замечать пекинскую духоту. Мы не застали знаменитый пекинский смог. Ведь прилетели на грандиозный Парад в честь окончания Второй мировой войны. А перед парадом вокруг Пекина на неделю остановили всю промышленность, облака разогнали, птиц приструнили, одним словом, навели порядок. Конечно, с родным кыргызским горным воздухом пекинская атмосфера не сравнится, но и индустриального шока ни у кого не случилось.
Призрак Запретного города
Искать китайскую аутентичность и вообще старину в Пекине – бесперспективное занятие. Он застроен очень своеобразно, кое-где какими-то клетушками, кое-где небоскребами, «китайский стиль» - только в деталях, и то кое-где. До 1950-х годов Пекин был одно-двухэтажным. Из истории известно, что до 1911 года строить сооружения выше императорского дворца было запрещено. Исключения, правда, были, они касались буддистских пагод.
А дальше настала эра Мао Цзедуна, он переоборудовал храмы в фабрики, настроил эдаких «сталинок», сделал китайцев «новым народом». Тогда из 8 тысяч культовых зданий в китайской столице осталось всего 150. В конце прошлого века случился еще один перелом, архитектура сменилась модернистской. Если долго и затейливо плутать по улицам Пекина, то можно не то что увидеть, а скорее почувствовать, как старина пала под натиском великого Мао, а современность проросла сквозь «сталинский ампир».
Центр города – квадрат, разбитый на еще четыре района-квадрата. В самом заветном месте находятся площадь Тяньаньмэнь (самая большая в мире, очень длинная) и Запретный город Гугун (бывший императорский дворец). «Это совершенно неоднозначный город, столица огромного государства с многовековой историей, современный мегаполис, один из самых загадочных и притягательных городов Востока, научный, культурный, образовательный центр КНР, - город, ежедневно принимающий тысячи туристов со всех концов света. Город, который в преддверии Олимпиады 2008 года кардинально поменял свое лицо, город, который производит неизгладимое впечатление своей контрастностью и индивидуальностью», - вещал прикупленный загодя путеводитель. Не обманул ни одним словом.
Ночной вояж
Самое главное, что мне надо сделать в чужом, незнакомом городе – это пойти гулять ночью. Обязательно пешком, далеко от гостиницы, вооружившись только фотоаппаратом, желательно, в одиночестве. Но уже в холле гостиницы я поняла, что одинокая прогулка не состоится. Вроде как беглый английский язык обслуживающего персонала я не понимаю. А они, в свою очередь, не понимают меня. А ведь словарного запаса хватало на десяток стран мира, где не говорят по-русски. Китай – другое дело. К изучению языков тут подходят творчески, ориентируясь на носителей, идиомы, интонационные ударения. При этом произношение у китайцев классически хромает. В результате ничего не понятно. Ориентироваться по вывескам тоже затруднительно. По понятной причине – там же иероглифы. В случае чего, дорогу не спросить. И вообще.
Потому я и уговорила Наталью Любезнову, возглавляющую в Бишкеке корпункт «Интерфакса», прогуляться со мной, она – человек бывалый, в Китае не впервые.
Мы спускаемся к набережной мелкого канала (отель называется Riverview, значит, рядом река), который через сто метров превращается в приличный водоем, вдыхаем аромат осенних цветов. Реликтовая тишина, безлюдье, редкие фонари, утонувшие в пышной не по сезону зелени платанов… Даже не верится, что мы посреди многомиллиардного Китая. Цветущие кусты пахнут удушающе, и я не знаю названий ни одного растения. Экзотика. Но есть и розы, какие-то странные, необычной расцветки. Скамейки формой намекают на древние пагоды. А вот и бомж, укладывающийся спать на красивую скамейку. Он провожает нас мутным, ничего не выражающим взглядом, и на всякий случай мы выбираемся на более оживленную улицу.
Спящие витрины магазинов настраивают на завтрашний шопинг. На одном из перекрестков на тротуаре стоит небольшой столик, вокруг него расселись на скамеечках четверо пожилых мужчин в майках и шортах. В руках у них пивные кружки, они громко, гортанно обсуждают какие-то важные новости. До нас им нет никакого дела. Далее нам по пути попадается несколько туристов европейской внешности с рюкзачками. Глаза у них перепуганные, в благополучную криминальную статистику Пекина они явно верят меньше, чем мы. Впрочем, мы уже тоже догадались, что райончик – не очень.
На мосту мы видим лежащего ребенка лет 10-12. Подходим ближе, ощущаем стойкий запах алкоголя. У нас синхронно падают до колен челюсти. Вот вам и коммунистический Китай! И что делать – не ясно. Полиции не видно, куда тащить малыша, непонятно, да и поговорить невозможно. К ребенку подходит несколько подростков, его поднимают под руки и уносят. Мы стоим, не дыша, и опять синхронно ощущаем желание убраться уже в гостиницу.
Чай со скидкой
Дневная прогулка по Пекину рассеяла напряжение. Народу на улицах мало (в связи с парадом или вообще – не знаю, врать не буду), в ярком солнце переливаются стилизованные крыши, красочные вывески манят, велосипедисты (для них выделены специальные трассы на дорогах) спешат, отличные автомобили и вежливый персонал в магазинах и кафе радуют – таким боком повернулся к нам город с утра.
Шопинг в Пекине – это нечто. Я не имею в виду стандартные торговые центры, где все точно так же, как везде в мире: Zara, H&M, а «для души» - кофе Starbuks в картонных стаканчиках. Разве что цены чуть повыше, чем в той же Европе, например, а кое-где и не чуть. Гораздо интереснее пойти в «русский квартал», где лавочки и магазины украшены забавными вывесками на русском языке (мне от всей души понравились «Торговый Омплекс» и «Аптека Сеня», а также алкогольный магазин «СексШоп»), а продавцы ловко торгуются по-русски.
У китайцев вообще талант к языкам. Иностранную речь они осваивают глубоко, понятийно. Десять – двадцать русских фраз создают такой колорит, что любо-дорого слушать.
Меха мы приобретать не настроены (не сезон, да и цены выше, чем в Бишкеке), зато мечтаем и настоящем китайском чае. Лавочка называется «Магазин Володя», Володя собственной персоной обещает продать чаек «со скидкой». Круглые 200-граммовые «блины» (упаковка такая, колесиком) «осень хоросего цая» стоят от 50 до 200 юаней. В сомах выходит 500-2000. Нам советовали торговаться в Китае, да видно, не по зубам нам матерый торговец в русском квартале. «Это узе со скидкой», - округляет глаза Володя. В итоге по «блину» покупает вся группа. И ни юаня наш «визави» не сдал.
Обеденный перерыв
Признаюсь по секрету, китайскую кухню я не ем. Обычно. Как-то не воспринимает ее мой организм, не ценит величайших шедевров. И я ставлю себе непосильную задачу – питаться в Пекине европейской едой по умеренной цене.
В гостинице приятная девушка в национальном костюме зазывает на «европейский завтрак». «Неужели вот так сразу удача?», - думаю я. Но все не так просто. В лотках на раздаче лежат бекон, хлеб, сосиски, помидоры. А остальные емкости наполнены совершенно непонятными блюдами, которые я все по очереди пробую, обреченно вздыхая. Что делать, работа такая. Хорошая работа. Потому что все очень вкусно. Во всяком случае, как минимум интересно.
В пресс-центре, где китайские коллеги предоставляют нам неограниченную возможность поработать, действует буфет (бесплатный, для журналистов, освещающих парад) и ресторанчик. В ресторанчике за 68 юаней предлагают «европейский обед», который состоит из куска мяса в кляре, залитого китайским соусом, спагетти, щедро сдобренных китайской же подливкой, салата типа «Цезарь по-китайски», удивительно вкусного грибного супа и пудинга, навевающего воспоминания о манной каше. К десерту еще прилагаются кусочки дыни и арбуза. А сверху – вишенка. «Смирись!», - пришлось сказать желудку. И ничего. Справился.
Тень Конфуция
И немного о серьезном. Языковой барьер – это самое меньшее, что разделяет иностранцев с китайской культурой. Китай – действительно другая цивилизация. В китайском обществе ценятся профессия, должность и опыт, а из личных качеств – сдержанность и уверенность. То, какой вы человек и что там у вас в душе, китайцам не интересно в принципе, и они могут почувствовать себя оскорбленными, заметив подобный интерес к себе. Превалирующие интересы страны, общества, коллективизм, и в то же время жесточайшая кадровая конкуренция – отличительные черты этой социальной модели. У китайцев немного другие базовые ценности, не совсем те, к которым привыкли мы, выросшие на осколках философии авраамических религий. В двух словах разницу не обрисуешь, но будьте готовы к непониманию, отправляясь в Китай по делам.
Внутреннее ощущение имперского величия и некоторое высокомерие свойственны представителям этой цивилизации. Китайцы – жесткие переговорщики. На первом месте будет интерес Китая, потом прибыль, никакие «человеческие взаимоотношения», «симпатии», «дружественность» их не волнуют, и, наверное, не будут волновать никогда. При этом не важно, что вы покупаете или продаете – небольшую золотодобывающую компанию или пакетик с жареными креветками.
Китайские женщины после сорока не молодятся – это неприлично. Девушки не совмещают замужество и карьеру – это нерационально. От этого молодые работающие китаянки жестки и стервозны, как эстонские снайперши. Китайцы по-особому относятся к пожилым людям (влияние конфуцианства сказывается во всем), и основная ассоциация, которая приходила мне в голову при взгляде на пожилых китайцев, это слово «достоинство». Не нужно ходить в чужой монастырь со своим уставом и пытаться измерить Китай нашей привычной меркой. Стоит просто очень внимательно смотреть. Понимание придет. И дружба наша, сотрудничество между нашими странами тоже вполне возможны. Но душевной теплоты, столь милой нашему сердцу, а также снисхождения и добродушного попустительства мы там не найдем. Просто нам не нужно на это рассчитывать.
Думаю, что еще приеду сюда. Во всяком случае, в аэропорту Пекина служба безопасности отобрала у меня все мои зажигалки (в самолет не положено, и все тут). Это значит, что они остались ждать меня в Китае. Примета такая. Так что до встречи, Пекин.
Бишкек-Пекин-Бишкек
Светлана Бегунова