«Языковой вопрос» регулярно поднимается в обществе в самое политически турбулентное время. И поднимается он, чаще не с целью улучшить ситуацию с обучением государственному языку, а для того, чтобы отвлечь общество от каких-то других острых тем. Вот и сейчас, инициаторы из Госкомиссии по развитию госязыка озаботились внедрением штрафов для госчиновников и запретом участия на выборах за незнание кыргызского. Эти поправки бурно обсуждались в Жогорку Кенеше и, кажется, будут приняты.
О том, каковы исторические причины «языкового вопроса» и какие действия необходимо предпринять для решения ситуации, наше интервью с историком Зайнидином Курмановым.
- Давайте немного вспомним историю языковой политики в Советском Союзе. До 30-х годов был процесс коренизации, когда советская власть поддерживала развитие коренных языков. Сначала у нас был арабский алфавит, на нём публиковались первые газеты и учебники. Потом началась латинизация.
- Политику коренизации начало проводить царское правительство. Подбирало работников колониальной администрации в Туркестане, владевших местным языком, чтобы быть ближе к чаяниям простых людей. При администрациях работали переводчики-помощники. Абдыкерим Сыдыков, один из отцов-основателей кыргызской государственности, до революции был переводчиком у начальника Пишпекской управы. Торекул Джанузаков, в последствии видный политический деятель Туркестана, начинал свой путь переводчиком и помощником у генерал-губернатора Семиреченской области. Царские власти открывали русско-туземные школы, обучали местных детей писать, читать и оттуда набирали себе сотрудников для низового аппарата. Для представителей кыргызской аристократии открывали уже гимназии, мой прадед учился в гимназии. Для того, чтобы эти дети могли в перспективе получить высшее образование в России и стать частью правящей политической элиты. Например, как Чокан Валиханов, представитель российской аристократии казахского происхождения или генерал Корнилов, наполовину казах, наполовину русский.
В начале ХХ века местное население абсолютно не знало русского языка, что создавало препятствие для осваивания новых земель, поэтому начали открывать школы и обучать русскому языку.
Кыргызский язык был на арабском алфавите. Когда пришла советская власть, Ишеналы Арабаев – языковед, предложил алфавит, которым кыргызы пользовались с 17 века, на арабском. Но в середине 20-х годов прошлого века в СССР начала работать идеология, и у большевиков была идея сделать мировую пролетарскую революцию. А в мире в большинстве использовали латинский алфавит, поэтому решили переводить языки на латинский алфавит, русские даже планировали перевести русский на латиницу. Поэтому начали латинизацию. В этот период издаётся много учебников и книг на коренных языках народов СССР на латинице. Это продолжается до середины 30-х годов.
- С приходом к власти Сталина началась русификация всех народов Советского Союза и переход всех языков на кириллицу. Какая была политическая необходимость в русификации на ваш взгляд?
- С середины 1930-х годов советские власти под руководством Иосифа Сталина поменяли курс языковой и этнической политики СССР на противоположный: на место коренизации под эгидой борьбы с «буржуазным национализмом» приходит политика русификации. Латинские алфавиты были заменены на кириллические, печать на многих коренных языках замедлилась или прекратилась вовсе, в школах внедрялось обучение русскому языку.
В этот период начинается концепция превращения Советского Союза в укрепленный лагерь, окруженный со всех сторон империалистическими государствами. Меняется и внутренняя политика, Сталин решил в отдельно взятой стране создать мировое социалистическое движение. Когда Советский Союз превратился в социалистическую крепость, в империалистическом окружении, происходит политика русификация. Несмотря на то, что провозглашается идеология пролетарского интернационализма как генеральная линия, господствующей нацией негласно была русская. С тех пор каждый русский считает себя старшим братом. Соответственно, начинается русификация всех республик СССР.
- Получается с этого периода советская власть негласно стремилась укрепить роль русского языка тем, сделав владение им престижным и необходимым для продвижения по карьерной лестнице?
- Всегда было престижным владение русским языком. Абдыкерим Сыдыков, Жусуп Абдрахманов прекрасно знали русский язык, они действительно стали большими чиновниками. Так было и до большевиков. Представители кыргызской элиты отправляли детей учиться в Россию. И после революции это продолжается. Если ты будешь владеть русским языком, у тебя открыты все дороги и в Москве, и в Ленинграде. А будешь знать только свой язык, будешь работать только в Кыргызстане. Со временем такая политика стала во всех уголках СССР.
- Следующий этап русификации – это внесенные изменения в Конституцию СССР в 1977 году, когда вместо «права» на образование на родных языках упоминалась только «возможность» такого образования. В Грузии общество расценило эту конституционную поправку как понижение статуса грузинского языка, и в Тбилиси прошли многотысячные митинги за сохранение статуса грузинского языка. И они отстояли право своего языка. Почему кыргызское общество и прежде всего национальные лидеры не защитили наш родной язык?
- Если бы у грузин не было Сталина, их бы точно так же, как и кыргызов «утрамбовали». Но кто-то смог из национальных лидеров отстоять преподавание на родном языке. Например, в Казахстане во многих школах казахский преподавался, потому что Кунаев был членом политбюро, он мог сказать своё веское слово. В Киргизской ССР был Турдакун Усубалиев, он был членом ЦК, таких как он было 5 тысяч человек. Поэтому его не услышали.
- Но он пытался отстоять кыргызский язык?
- Дело в том, что предшественника Усубалиева, Исхака Раззакова, первого секретаря ЦК компартии Киргизии сняли с должности в 1961 году, обвинив в «буржуазном национализме», а причина в том, что он открывал школы и детские сады с кыргызским языком. Его обозвали «националистом», сняли с работы, плюс хотели «еврейское дело» «пришить» (речь идёт о громком деле «трикотажников» - ред.) и чуть не расстреляли. Повезло, не расстреляли, но сняли с работы. На его место поставили Турдакуна Усубалиева. Как себя поведет человек, предшественника которого сняли за инициативу введения в школах преподавания кыргызского языка по два часа в неделю? Усубалиев понял, что, если он введет кыргызский язык, его тоже снимут с работы за буржуазный национализм. Поэтому от отменил кыргызские школы и оставил одну школу №5. Поэтому столичная молодежь не знала кыргызский язык
- В результате три поколения столичных жителей выросли без владения родного языка. До сих пор многие не могут выучить кыргызский и практически выдавлены из общественной жизни страны. Можно ли назвать это трагедией для нации?
- Мы же изучаем английский, немецкий, французский. Можно создать условия для изучения кыргызского. Государственный язык нужно знать. Без знания языка невозможно стать госчиновником ни в одной стране мира. Такой принцип во всех странах.
Я тоже был русскоязычным. Меня отец отправил в русскую школу. Кыргызским я пользовался, только когда ездил на лето к бабушке в село и там играл с местными ребятами. Они ни слова не знали на русском. И кыргызский мне нужен был только для того, чтобы общаться со своими сверстниками. И я там выучил язык на бытовом уровне. Но со временем сделал большой шаг и начал читать лекции на государственном языке.
- Как вам это удалось?
- Необходимость владения кыргызским языком возникла в середине 2000-х, когда я работал в ООН и проводил тренинги по парламентаризму в регионах Кыргызстана.
После одной из лекций мне сказали: «Вы читаете прекрасные лекции, но ваши лекции из 30 человек понимают только 5. Русский язык для нас вообще потерян». Для меня это было неожиданностью, я думал, что в Кыргызстане везде знают русский. Оказалось, что в Ошской, Джалал-Абадской, Баткенской, Нарынской, Таласской областях уже не говорят по-русски. Русскоязычными остались только Бишкек, Чуйская область и немного Иссык-кульская область. Поэтому, чтобы продолжить работу, я за два месяца перевёл свои лекции на кыргызский язык и подтянул свои знания.
Я выписал 100 самых употребляемых слов и фраз на кыргызском и запомнил. У меня бытовой кыргызский был. В целом, для того чтобы общаться, и даже читать лекции достаточно знать 300 кыргызских слов. Если будешь знать 1000 слов, будешь свободно владеть кыргызским.
- Как изменилась ваша жизнь после того, как вы выучили кыргызский язык?
- Пока «жаренный петух не клюнул», я не изучал родной язык. Но как только я улучшил свой кыргызский язык, я стал спикером парламента.
Когда мне предложили стать спикером, я сразу предупредил, что на кыргызском не говорю, но, когда было представление моей кандидатуры в парламенте, я 45 минут отвечал на вопросы, ни одного русского слова не произнёс. Я сам удивился.
Мой русский и мой кыргызский нельзя сравнивать. Мои лекции на кыргызском и русском, это небо и земля. Русский язык — это язык, на котором я думаю, размышляю, пишу свободно. На кыргызском у меня есть ограничения.
- В 1989 году кыргызскому языку присвоили статус государственного. Можно ли назвать это событие восстановлением исторической справедливости?
- Не совсем. Если бы нам запрещали, давили, шла бы усиленная русификация, как это было у тувинцев, хакасов, насильственная христианизация, тогда можно было так говорить. Но такого у нас не было. В 1989 году вернули то, что нам принадлежало, юридически оформили. Не было же притеснений или репрессий. И тем не менее мы утратили язык в городе, потому что в столице был очень высокий процент русскоязычных образовательных учреждений. И до сих пор Бишкек и Чуйская область является форпостом распространения русского языка. Постепенно происходит процесс «кыргызаизации», из других районов и областей заезжают в Чуйскую область и Бишкек. Русских уже практически не осталось. Идёт мощный процесс исламизации, и другие процессы.
Но и жёстко никто не требует, чтобы разговаривали на кыргызском. Хочешь стать депутатом – учи. Хотя по депутатам это спорный вопрос. Дело в том, что согласно нашему закону о ЖК и госслужбе, депутатов причислили к госслужащим. А это не так. Они избранники народа. Поэтому депутат не госслужащий, а слуга народа.
- 36 лет прошло с момента принятия закона «О госязыке», но в школах Бишкека, где преобладают русскоязычные дети, обучение кыргызскому языку по-прежнему проблематично. В чем причина, что у молодёжи нет мотивации изучать кыргызский язык?
- До сих пор нет методики преподавания. Я своих детей перевёл в кыргызскую школу, в надежде, что они с детства освоят родной язык - сына в 4 классе, дочь во 2 классе. Нам учителя говорили, разговаривайте с детьми дома на кыргызском языке, потому что дети на переменах говорят на русском между собой. В итоге, сын меня до сих пор спрашивает: «Я не понял, где я учился? Чему я учился?» Уровень преподавания был ниже плинтуса. Те, кто заканчивают кыргызскую школу, отстают по уровню развития. Потому что кыргызский язык не коммуникативный, грамматика не отработана, отраслей нет. И преподавательницы кыргызского языка часто многодетные, замученные тяжелой жизнью, им не до преподавания, они только делают вид, что учат. Даже сельские жители поняли, что лучше отдавать детей в русскую школу. Там по крайней мере вырастет конкурентноспособный ребёнок, который будет хоть что-то знать.
Внедрение языка - это процесс не одного дня. Реформы нужно разделить на этапы. Первый, второй, третий. Разработать сдачу экзаменов, разделить язык на уровни - А-1, В-2. Этого нет. Госкомиссия по госязыку превращается в прокуратуру, надзирает, штрафует. Никто всерьёз не занимался методикой, обучением педагогов. Пришёл какой-то националист, написал новый закон «О госязыке» без учета специфики и начинает гнать. Все законы какие-то странные. В целом политика национализации, это нормально, так и должно быть, чтобы каждый выпускник школы владел госязыком. Но этого не происходит. Почему в других странах происходит, а у нас не происходит? Потому что в Госкомиссии должны сидеть не такие личности, которые заявляют: «Кто не знает госязык, не достойны быть депутатами». Что это за бред сумасшедшего? Депутатом достоин быть человек умный, а не только со знанием кыргызского языка. Зачем мне депутат со знанием кыргызского языка, который полный дурак? .
- Так в чем причина того, что госязык не развит?
- Потому что отношение к госязыку, как и ко всей сфере образования, формируется по остаточному принципу. Получается, властям некогда создавать условия для развития. Есть задачи разного уровня. И первоочередные задачи – привлечь инвестиции, заработать денег, поехать отдохнуть на курорт, купить хорошую машину, построить прекрасный дом. А развитие языка? Да ерунда это. А развитие школ, образования? Да, ерунда. Здравоохранение? Это ерунда. Остаточное финансирование - остаточные проблемы. Не интересно это. Традиционно отношение самого государства такое. У нас маленькая республика была, в масштабах Союза бесправная. Всем управляла Москва. Наши руководители сидели и даже не думали, потому что за нас думала Москва. Зачем самим думать? Наша задача была сидеть, кивать головой и кричать: «Ура! Ура!» Так и сформировалась безответственность, колоссальная безответственность.
- Власти Кыргызстана не создают условий для постепенного изучения, но, чтобы быстро все заговорили решили ввести штрафы для госчиновников, не владеющих кыргызским языком. Как Вы думаете, это будет действенная мера?
- ГАИ штрафует. И что? Улучшается ситуация на дороге? Ничего не меняется. Штрафами систему не изменить. Вот стимулированием можно изменить ситуацию. Если бы за знание кыргызского и английского доплачивали, тогда ситуация изменилась бы. В советское время так и было, за свободное знание иностранных языков была 15% надбавка. Плюс тебя могли направить на дипломатическую службу. Поэтому многие сидели и учили языки. Или взять к примеру волонтеров из «Корпуса мира», приезжают из США и за полгода изучают кыргызский, играют на комузе, поют. Они учат местные языки, потому что у них есть перспектива карьерного роста. Американцы таким образом готовят кадры для посольств, дипмиссий, для руководства в военных структурах.
- Появилась инициатива «снизу», когда блогеры в агрессивной форме проводят «языковой патруль» по кафе и магазинам и требуют обслуживание на кыргызском языке. Что движет такими блогерами? Можно ли такими методами, через стыд и разделение народа, насаждать язык?
- Аналоги есть в Росси – «Русская община», которые тоже проводят рейды среди трудовых мигрантов, хотя историю своего народа они не знают. Это обыкновенные бугаи, качки, которые ходят туда-сюда, которые, когда их не снимают на камеры, занимаются обыкновенным рэкетом и грабежом. В баню с нашими мигрантами ворвались, там они между делом «шмонали» наших, отнимали деньги, ценности. Эта система – национализм и шовинизм очень удобная для того, чтобы разбогатеть. А что, наши блогеры лучше? «Кырк чоро» куда делись? Они под видом охраны общественного порядка занимались полицейскими функциями. С какой целью? С целью грабежа, коррупции. Поэтому это надо останавливать. Только государство может устанавливать штрафы и наказания. Общественные организации - ни в коем случае. Это откуда пошло? У гитлеровцев были «коричневорубашечники», у итальянских фашистов были черные рубашки, которые занимались контролем, наблюдением, штрафами. Причем «Кырк чоро» ходили вместе с милицией, когда женщин активисток разгоняли 8 марта? Это фашизация общества.
- Какие у вас есть советы для власти, Минобразования и общества по развитию кыргызского языка?
- Надо создавать условия. Разрабатывать методические пособия: «Кыргызский язык за полгода», «Кыргызский язык за три месяца», «Кыргызский язык за 5 лет». Издавать книги, буклеты, компьютерные игры. Нужно использовать весь потенциал, в медиа открывать рубрики изучения языка. Нужна кропотливая, систематическая, повседневная работа специалистов, а не конные атаки. Необходим систематический контроль.
Интервью вела Лейла Саралаева