Представитель Института Медиа Полиси Акмат Алагушев в журналистской среде человек уважаемый. А в определенных обстоятельствах на него даже готовы молиться некоторые журналисты и редакторы. И знаете, почему? Потому что он защищает их интересы в суде. Именно он оказывается рядом в сложных жизненных ситуациях (а как иначе называть ситуации, когда за исполнение профессиональных обязанностей на журналиста подают в суд), именно он говорит слова поддержки и одобрения, когда руки опускаются и давление повышается от несправедливости.
Совсем недавно Акмат Алагушев защищал и мои интересы. К счастью, госчиновница отказалась поддерживать свою жалобу в суде, и дело в отношении меня было прекращено за примирением.
Наш разговор с Алагушевым о последних тенденциях судебных исков на СМИ.
- Создается впечатление, что в последние года три количество исков в отношении СМИ и журналистов увеличилось. Это так?
- На самом деле такую статистику никто не ведет. Но я не могу сказать, что в последнее время увеличилось или уменьшилось количество исков к СМИ и журналистам. В нашей практике стандартно в год от 20 до 25 исков к журналистам.
- По каким статьям чаще всего подают на СМИ? И какие новые тенденции в исках на СМИ Вы можете отметить?
- Чаще всего по ст. 18 «Защита чести и достоинства». Если говорить о новых тенденциях, то речь идет о статусных истцах, которые запрашивают огромные суммы исков, и, соответственно, эти дела получают огромный резонанс. В 2017 году Генпрокуратурой было подано 5 исков в отношении «Занозы», в отношении «Азаттыка» и журналиста Нарына Айыпа по защите чести и достоинства действовавшего тогда президента КР А. Ш. Атамбаева. Осложнил ситуацию тот факт, что суд наложил арест банковских счетов и запретил выезд журналистов в рамках меры обеспечения иска. Но поскольку такая мера была применена до того, как суд установил, что прав истец, то согласие суда с принятием в отношении СМИ такой меры мы не могли расценить иначе как давление. Например, в ситуации с «Занозой» этот факт сразу же создал проблему для деятельности этого СМИ: были заморожены счета и не было возможности оплатить заработную плату коллективу. То есть это решение ударило в первую очередь по деятельности, функционированию СМИ.
- Когда Алмазбек Атамбаев подавал иски на СМИ, он объяснял этот жест вполне логично, что делается ради блага общества, чтобы СМИ прекратили тиражировать ложь и манипулировать обществом. Спустя время что можете сказать, было больше пользы или вреда от этих исков?
- Истцы могут подавать любые иски, но суды должны принимать справедливые соответствующие демократическому обществу решения. Да, свобода слова подразумевает ответственность, но это не означает, что надо оказывать непропорциональное давление на СМИ.
- Но ситуация кардинально изменилась, теперь эти суды дали возможность и другим политикам подавать иски к СМИ на самые огромные суммы. Как будто была перейдена какая-то черта...
- Тут надо отметить, что иски Атамбаев подал на закате своего президентства. Действительно, его поведение в отношении СМИ в последние годы было подобно басне «Слон в посудной лавке». Но вы знаете, что любой президент в начале своего срока хороший и адекватный, но позже, как правило, все начинают «закручивать гайки». И начинают это со СМИ. Это мое личное наблюдение. Я 19 лет работаю в этой области. И могу отметить, что перед каждой сменой власти генеральный прокурор обязательно начинает подавать иски к СМИ в защиту чести президента.
- Любопытное наблюдение. А как журналисты переживали эти иски? Можно сказать, что это было колоссальным давлением?
- Если иски к «Азаттыку» и «Занозе» были больше как к юридическим лицам, то в отношении Нарына Айыпа, когда наложили арест на квартиру, такое решение выглядело удручающе. Получалось, что его родные, кто также прописан в квартире, страдали из-за его профессиональной деятельности. Мы об этом много говорили, и ситуация, к счастью, разрешилась. Но и Дина Маслова, и Нарын Айып держались достойно.
- В той ситуации солидарность журналистов не была проявлена в полной мере. Как Вы думаете, если бы журналисты проявили большую солидарность, могла ли ситуация быстрее разрешиться?
- В кыргызстанской журналистике между некоторыми редакциями, главными редакторами и даже учредителями СМИ есть определенные трения. Поэтому если бы в случае, когда идет давление на журналистов и СМИ, солидарность проявили не только журналисты, которые работают на частные издания, но и те, кто работает на ОТРК и другие государственные СМИ, то это было бы очень действенно. Потому что невозможно не заметить и не отреагировать на такой многочисленный бойкот.
- Давайте поговорим по конкретным судебным делам в отношении журналистов. Начать хочу со своего дела, когда госчиновница подала на меня в суд после того, как я опубликовала в соцсетях наш телефонный разговор. Я полагала, что имею право обнародовать разговор, который происходил в рабочее время, на рабочую тему. И опубликовала я его потому, что в ее ответе были элементы давления. Однако она посчитала, что этой публикацией я нарушила ее конституционное право на тайну телефонных переговоров. Многие юристы говорили, что гипотетически закон на ее стороне. То есть получается, что теперь журналисты не смогут фиксировать и предавать огласке факты, когда им угрожают или оказывают давление в телефонном разговоре?
- На самом деле таких фактов много, когда разговор двоих выкладывается. Это сплошь и рядом. Просто не было последствий. А здесь человек обратился в суд, и мне на самом деле было интересно как юристу, какое решение бы вынес судья.
У любого гражданина есть конституционные права, при нарушении которых он может обратиться в суд с жалобой. И суд должен начать рассматривать жалобу и потом вынести решение, обоснованы требования гражданина или нет. Поэтому однозначно говорить, могла она выиграть процесс или не могла, имела право что-то требовать или нет, мы не можем, так как рассмотрения суда фактически не было. Повторюсь, что мне как юристу было интересно, какое решение принял бы суд. Потому что на самом деле часть 2 ст. 136 Уголовного кодекса КР незавершенная, сырая, как будто законодателями что-то упущено. Здесь вопрос может двояко трактоваться, так как разговор был между вами двумя, и вы обе имеете равные права на этот разговор. Но если бы его опубликовал кто-то третий, тогда это стопроцентно подпадало бы под «нарушение тайны переговоров». Но, если обсуждать, то, на мой взгляд, такая беседа никак не может быть интерпретирована как частная, поскольку речь шла о профессиональных вопросах, и говорили вы по рабочему телефону.
- В моем случае журналистское сообщество активно высказало свое мнение, и тем самым заявление было отозвано.
- Да, тот факт, что этот случай предали огласке и активно обсуждали в соцсетях, повлиял на такой исход. Но еще раз подчеркну, эта норма сырая, по ней много вопросов. В данном конкретном случае если рассуждать, то надо обращать внимание на то, это действительно был частный разговор или все же на профессиональную тему, и в опубликовании этого разговора имелась общественная значимость, общественный интерес.
- Недавно суд первой инстанции вынес справедливое, на мой взгляд, решение по телеканалу «Апрель». То есть телеканал не должен выплачивать никаких компенсаций политикам, которых Алмазбек Атамбаев в своем интервью назвал нелицеприятно. Во многом данное решение было обусловлено Вашей защитой. Истцы утверждали, что телеканал нарушил этические нормы журналистов, выпустив в эфир интервью экс-президента с его нелестными оценками троицы политиков. Как прокомментируете? Есть ли, образно говоря, состав преступления в действиях журналиста и редакции?
- Невозможно прописать и установить какой-то шаблон или трафарет о том, что можно давать в СМИ, а что нельзя. Речь идет об оценочных суждениях, о мнении, поэтому по ситуации с «Апрелем» наша позиция изначально была такой, что интервью дано без купюр и редактуры: как шла запись, так она и подана в эфир. То есть вины редакции и журналиста здесь нет вообще.
Согласно ст. 25 Закона «О СМИ» к ответственности могут быть привлечены учредитель СМИ в лице руководителя, орган СМИ в лице редактора и лицо, предоставившее информационный материал. Но и в части того, что говорил Атамбаев, у нас большие сомнения, что он говорил именно в отношении этих политиков. Он называет их обобщенно и во множественном лице: «тюлевы», «келдибековы», потом говорит это не в утвердительном, а в вопросительном плане. Поэтому и решение суда первой инстанции можно назвать «соломоновым решением», когда почти всех фигурантов все устраивает.
Но, как мы знаем, истцы обжаловали решение. Там не совсем понятны их претензии, они требуют признать «несоответствующими действительности» слова, сказанные Атамбаевым. И как можно признать, ворованные у них деньги или нет? Посмотрим, какие у них появятся аргументы во второй инстанции.
- В законе о СМИ, который Вы процитировали, говорится, что к ответственности могут быть привлечены учредитель и редактор. Вы считаете, это правильно?
- Это сделано потому, что в свое время законодатель предусмотрел, чтобы кто-то обязательно был привлечен к ответственности. Допустим, газета опубликовала какую-то статью, порочащую того или иного человека. А вышла статья под псевдонимом или с подписью «Соб. Инф». Потом автор уволился, газета закрылась. Но статья уже опубликована, и нанесен большой моральный ущерб. К кому в таком случае обращаться? Остается учредитель. Тогда пусть он опровергает все написанное в статье хотя бы в другой газете.
- В каких судебных процессах по СМИ Вы еще участвуете в настоящее время?
- У нас есть два иска к «Азаттыку», которые поданы по расследованию покойного журналиста Улана Эгизбаева по кладбищам еще в начале лета прошлого года. Там два истца, они подавали иски к «Азаттыку» и журналисту Улану Эгизбаеву, когда он был жив. Там уже есть решение, иск частично удовлетворен, они просили один миллион, суд вынес решение взыскать 20 тысяч сомов морального вреда. По фактам до сих пор идет расследование, и пока нет никакого окончания, никому обвинений не предъявлено. В любом случае мы будем подавать апелляцию.
Есть и курьезный случай: одна истица, некая Булатова, подала шесть исков к АКИpress. Это дело длится уже три года. После революции многие граждане проводили пресс-конференции в АКИpress, и на одной из таких пресс-конференций ее назвали ярой сторонницей Бакиева, которая, якобы, занималась рейдерским захватом. Главное ее требование - удалить информацию с ленты, то есть ее цель - почистить историю. Ситуация такая, что одни суды удовлетворяют ее требование по удалению, а другие - нет. Но у нас в законах нет нормы по удалению контента. А раз нет закона, то непонятно, как выполнять. Мы планируем написать письмо в Верховный суд и объяснить, что у нас нет такой нормы удаления статей с интернет-ресурсов.
Часто подают иски на «Азаттык», на «Кактус». Я думаю, что подают на те редакции, которые активно работают.
- Какие советы Вы дадите СМИ, чтобы избежать судебных исков?
- Нет никаких универсальных советов, потому что работа журналиста - раскрывать недостатки, а это обычно никому не нравится. Но важно при этом сохранять объективность и беспристрастность, проверять источники и всегда давать в статье вторую сторону конфликта, другое мнение.
Интервью вела Лейла Саралаева